---"Скалы смерти".

Чума оказалась здесь последней. Она, впрочем, сориентировалась первой и, взмахнув рукой, отправила в одну из камер своих новоявленных пленников. На губах у женщины играла торжествующая, радостная улыбка, она от неожиданности и от того, что наконец-то заполучила Гроттер в свои руки, готова была плясать и танцевать. Увы, но пока что такой возможности у неё не было, следовало немного подождать и оказаться наедине со своими мыслями.
- Располагайтесь, мои дорогуши... Ха-ха-ха! - рассмеялась она, запрокинув голову, воистину злодейским смехом, словно это могло кого-то разозлить или напугать. На самом деле, Чума не была маленьким ребёнком и прекрасно знала, что подобная реакция только делает главного злодея сказки в глазах героев немного глупее, но что поделать, уж как есть.
Она осмотрелась в тюрьме, а после быстро покинула пределы камеры, пока Бейбарсов и Таня только собирались подняться, и, усмехнувшись, магией запечатала выход.
- Приятного времяпровождения. Магия тут работает очень, ну очень плохо, учтите, мои милые... Надеюсь, вам понравится! - она повернулась к ним спиной и поспешила уйти, даже не думая больше оставаться здесь хотя бы на одно мгновение. Зачем? Торжествовать можно будет немного позже, после того, как она наконец-то смирится с тем, что у этих двоих всё равно не было с собой кольца.

---"Столовая".

---"Скалы смерти"

Гроттер очнулась на полу, но открывать глаза не спешила. Ей как-то не хотелось выдавать, что она на самом деле в сознании, хотя слышать слова Чумы, находясь якобы в беспамятстве, было очень неприятно. Гроттер становилось как-то не по себе - она не ожидала ничего подобного, такой сплошной ненависти, которую невозможно было описать до конца, что казалось просто удивительным и идеальным.
Таня почувствовала, что кто-то подхватил её на руки и донёс даже до чего-то достаточно мягкого, до кровати, наверное. Гроттер не успела даже открыть глаза, как всё тот же неизвестный поцеловал её в губы - и тогда Таня анконец-то осознала, что рядом находился всё тот же Бейбарсов, который оказался рядом и не желал оставлять её сейчас одну. Да и Таня была бы очень рада, если б могла остаться рядом с ним, а не оказаться где-то за какой-то стеной неизвестности, чтобы не иметь больше ни единого нормального шанса общаться с Бейбарсовым и чувствовать себя настолько защищённой, как это каждый раз получалось именно с ним, а не с Ванькой или кем-либо другом.
- Не уходи, пожалуйста, - попросила полушёпотом девушка, резко открывая глаза и внимательно всматриваясь в черты лица некромага, а после даже сжав осторожно его ладонь, словно пытаясь удерждать таким образом и не дать куда-то скрыться, хотя вряд ли у Бейбарсова возникало настоятельное желание сделать это.
Таня сама не ожидала от себя подобного заявления, вот только, даже не задумываясь над тем, что это не совсем правильно, приподнялась на локтях, а после обвила руками шею некромага, позволив себе наконец-то хоть немного поверить ему и подарить хотя бы один человеческий поцелуй, инициатором которого была бы она, причём не по принуждению или по какой-то ещё причине.

Прикосновения и поцелуи Бейбарсова становились всё более и более настойчивыми, а Таня даже не могла заставить себя сопротивляться, словно на самом деле уже заранее подчинилась ему и всему, что он, возможно, желал бы с нею сделать.
- Если тебе неприятно, лучше скажи сразу, - шепнул ей на ухо некромаг. - И если сбегать собираешься, тоже говори сразу, в таком случае, я от тебя отстану.
Правда, Глеб даже не подумал, что после такого вопроса, возможно, следовало бы перестать хотя бы на минутку целовать девушку, но всё равно Тане было приятно. Она и не собиралась сопротивляться - а после этого вопроса тем более, словно что-то подталкивало её и заставляло оказаться ближе к некромагу и быть только рядом с ним. Бейбасов сейчас казался самым близким человеком во всей вселенной - но в этом мире он сейчас на самом деле был единственным, кому она могла хоть немного доверять, рядом с кем не чувствовала себя чрезмерно обманутой и испуганной. Может быть, так не должно было быть, но Таня позволила себе расслабиться и перестала дрожать по каждому поводу, а самое противное, даже без него.
- Мне приятно, - полушёпотом давая согласие на всё, что только ему захочется, ответила Таня, обвивая руками шею некромага и вновь целуя его первой.
Она сама не понимала, когда оказалась прижатой к кровати - по этому немому соглашению. Не знала, когда сама успела стянуть с Бейбарсова рубашку - да и это сейчас тоже было соврешенно неважным, да и то, что происходило между ними, не казалось таким уж и предательством, как она прежде думала.

Гроттер даже не понимала, когда умудрилась даже оказаться без одежды, когда произошло всё это - ей, признаться, действительно было приятно, она изнывала от каждого поцелуя Бейбарсова, не понимая даже, откуда взялась эта страсть, но всё равно порой становилось слишком не по себе, словно происходило что-то не то, словно что-то могло пойти не по плану, сорваться в одно мгновение и испортиться, загореться, как вчерашний хворост, оставшийся сухим.
...Таня помнила, как содрогнулась от боли, когда некромаг вошёл в неё, уцепившись пальцами в его плечи и тихо что-то простонав. Слёзы невольно катились по щекам, хотя Гроттер понимала - сама согласилась, и нечего сейчас вспоминать о том, что это было предательством.
Боль и дискомфорт не спешили уходить, хотя, впрочем, вскоре она. казалось, даже привыкла к ощущениям и начала получать некоторое удовольствие. Она помнила, как цеплялась за плечи Бейбарсова, выгибаясь в его руках и почему-то надеясь на то, что он всё равно никуда сейчас не денется. На какое-то мгновение Гроттер даже оказалась благодарна Чуме за то, что отсюда не было другого выхода, что уйти он попросту не мог.
Глеб откатился в сторону, но, впрочем, тут же обнял её за талию, притянул к себе и укрыл одеялом. Гроттер улыбнулась, уже засыпая в его руках.
- Ты правда никуда от меня не уйдёшь? Обещаешь? - шёпотом спросила Таня, прижимаясь к Глебу.

- Куда я от тебя, Гроттер, денусь? а самое главное, какой смысл было бегать за тобой сначала всё это время, а теперь, когда ты наконец-то моя, уйти? В отличие от некоторых твоих кавалеров, я предпочитаю помнить о наличии логики в этом мире, - улыбнулся Бейбарсов, целуя её в висок. Таня кивнула - ей очень хотелось верить в то, что некромаг говорил правду, а не обманывал её. Возможно, на самом деле от него не следовало ждать никаких подлостей - ведь никогда прежде Глеб не делал ей совершенно ничего плохого, а сейчас... Она сама виновата, что доверилась ему, да и, кажется, не следовало искать в случившемся совершенно ничего плохого. В конце концов, её никто и не заставлял, согласилась сама, так что не следовало нынче просто так брать и отказываться от собственных слов. Бейбарсов же действительно пытался её успокоить, поэтому Таня едва заметно улыбнулась, прижимаясь к нему.
- Перестать вспоминать о тех, кого ты называешь некоторыми моими кавалерами... Ты что, специально вызываешь  у меня приступ совести? - мягко улыбнулась Таня.

Гроттер казалось, что время тянулось невероятно медленно - и только спустя мгновение она осознала, что на самом деле засыпала. в тюрьме, впрочем, совершенно ничего не изменилось, и Таня подумала, что, пожалуй, надо попытаться выбраться как-нибудь отсюда, потому что другого шанса спастись у них нет. Чума оставалась всё такой же жестокой, в ней никогда ничего не менялось, и это казалось самым отвратительным на свете. Впрочем, Таня не боялась - ей было более страшно от той мысли, что она до сих пор лежит рядом с Бейбарсовым, а теперь должна открыть глаза и даже сказать ему "доброе утро", потому что притворяться спящей красавицей было бы крайне неуместно на данный момент. Гроттер же, услышав тихое обращение к ней со стороны Глеба, едва ли не вскочила на ноги и не свалилась с импровизированной кровати, но почувствовала, как Глеб ещё сильнее прижал её к себе, и поддалась, понимая, что в сопротивлении теперь уж точно нет совершенно никакого смысла. Она приподнялась на локте, словно пытаясь рассмотреть в полумраке, который рассеивали маленькие синеватые искорки, черты лица Бейбарсова, а после, всё ещё краснея и смущаясь, что, впрочем, не должно было казаться слишком заметным, поцеловала Бейбарсова в щёку.
- Я уже не сплю, если ты не заметил, - наконец-то промолвила она, а после вновь легла рядом и положила голову ему на плечо, понимая, что на самом деле должна была бы реагировать совершенно иначе на всё происходящее. Может быть, Гроттер слишком переоценила собственные силы в сопротивлении магнетизму некромага, но это уже не казалось особо значительным, она предпочитала просто наслаждаться его обществом и не думать больше о прочей ерунде.

Гроттер сама не понимала. почему чёртово смущение внезапно сменилось невероятным, просто невообразимым недовольством, которое откровенно граничило с возмущением, но другого выбора, кроме как просто фыркнуть, у неё просто не было.
...Она сама была удивлена тому, насколько быстро оделась, надеясь на то, что Бейбарсов всё же не оборачивается - мало ли, что могло случиться, в конце концов, у него была плохая привычка делать то, что обязательно расстроило или рассердило бы её - может быть, карма у человека такая, мало ли, что вообще могло случиться.
Рыжеволосая прикрыла глаза и попыталась успокоить сердцебиение, прекрасно понимая, что не стоит просто так подчиняться дурацкой судьбе, которая ни за что и никогда не оставит её в покое, попросту не может сделать реальностью ту бытность, которая происходит вокруг.
Таня запрокинула голову и попыталась всматриваться в потолок тюрьмы - естественно, это пользы совершенно никакой не принесло.
- И всё же, мы должны попытаться отсюда выбраться, ты же прекрасно понимаешь, что оставаться у Чумы опасно для жизни и для здоровья, - покачала головой она, осознавая, что на самом деле другого выбора у неё банально нет и ни за что не будет.

Глеб выглядел слишком настороженным и, казалось, собирался что-то сделать, но Таня до сих пор не могла понять, что именно. Ей было как-то не по себе, и рыжеволосая чувствовала себя почти что испуганной,  она понимала. что слишком зависит от Бейбарсова и что не имеет права отказать ему даже в том, что было бы для неё слишком опасным. Она и так уже слишком во многом ему поддалась, да и вообще, теперь девушка чувствовала себя слишком неловко, понимала, что на самом деле ничего хорошего уж точно не получится. Она посмотрела на Глеба, а после осмотрелась в отвратительной тюрьме, словно пытаясь и надеясь понять, что в этом будет хоть какой-то смысл. Гроттер наконец-то попыталась отвернуться,но ничего не получилось, она чувствовала себя почти что зависимой от мнения Бейбарсова. Его попытки сказать о том, что происходит, были какие-то слишком натянутые, и Гроттер от этого становилось ещё более страшно,она чувствовала, что не может банально расслабиться и успокоиться, что ей слишком плохо для того, чтобы вот так взять и смириться со всем, что он только может сказать. А он всё равно не наговорил бы слишком много ерунды, для этого Глеб прекрасно понимал, с кем именно он имеет дело, и в этом плане Таня почти что полностью ему доверяла, совершенно понимая, что на самом деле нет никакого выбора, кроме как верить верить и верить. Она прикрыла глаза и попыталась расслабиться, но стало ещё хуже - Таня понимала, что тут она в отвратительном плену, а Бейбарсов уже придумал альтернативный вариант. Шанс спастись.
- Итак, повторяю, способ есть, - решившись, промолвил Бейбарсов, зная, что пауза у него в словах была поразительно долгой, что он не имел никакого права допустить подобное, а самое главное, что его слишком длительная задержка могла сказаться поразительно негативно на всём, к чему он вообще имел какое-либо отношение. - Он поразительно опасен, конечно, но другого шанса выбраться из этой тюрьмы у нас попросту нет, придётся воспользоваться исключительно этим, если, конечно же, мы не желаем получить на свою голову неимоверное количество поразительных проблем, которые только можно отыскать в своей жизни. Если Чума вернётся и наконец-то вспомнит о том, что она тёмная и злая ведьма, а она вспомнит, ты уж поверь, то она уничтожит тебя, не станет больше ждать того момента, когда наконец-то вновь размякнет и откажется тебя убивать. Это в её стиле. Так вот. Мы можем превратить часть стен этой тюрьмы в магический портал, с помощью которого переберёмся в наш, в реальный мир, но это, повторюсь, очень, очень опасно. К тому же, гарантирую тебе, что останется клеймо - и его надо будет как-то убрать. К тому же, я не знаю, где конкретно мы с тобой окажемся, так что придётся рисковать. Выбирай, согласна ты или нет. Если нет - не осуждаю и, так уж и быть, останусь с тобой, но всё равно советую взвесить все "за" и "против".
- Если так нужно, то я не против. Но ты должен понимать, что я ничего не умею, так что придётся всё это делать тебе самому. Если получится что-то сделать, то... В общем-то, говори, что я должна выполнять, но особой активной магической деятельности с меня точно не получится, ты должен это прекрасно понимать. Разве ж нет? Глеб, серьёзно, ты ведь понимаешь?

- Боитесссь, людишшшки? Я вассс сссъем, уничтожжжжу, убью! Уничтожжжу, уничтожжжу, уничтожжжуууу! - последние его слова превратились в какие-то громкие восклицания, сплошное шипение и ещё что-то слишком неприятное и противное. Он долго думал, как съесть их, и теперь просто никак не мог успокоиться, потому что, пожалуй, следовало наконец-то поесть. Он был слишком голоден, чрезмерно голоден, и поэтому желал получить то, на что уже почти что имел право. Агух понимал, что его хозяйка будет злиться, но, так или иначе, это уже не имело никакого смысла - он получит то, что заслужил, он обязательно станет тем существом в этом замке, которое будет сытым! Да, хозяйка подарила ему разум, но теперь повадки нежити казались куда более приятными и важным для Агуха, чем всё прочее, и он не собирался просто так рисковать собственной жизнью, всем, что ему было нужно, ради какой-то безумной и глупой верности.
Он наконец-то отыскал ключи, те, которые были ему так нужны сейчас, чтобы открыть тюрьму, и бросился искать замочную скважину. Магии у него тоже не было, но у него были зубы и хороший нюх, поэтому поиски не забрали так уж и много времени, когда он наконец-то повернул ключ в замочной скважине и смог отворить дверь. Магические запреты в клетке моментально упали, но почему-то Агух даже не подумал считать ауру этого места, потому что он уже потерял такую возможность, а просто бросился на тех, кто находился в камере. Юношу он решил оставить на потом, а сам рванулся к девушке.
Он так хотел перегрызть ей горло!

Гроттер сама не поняла, когда Бейбарсов успел взмахнуть рукой, отбрасывая от неё отвратительного болотного хмыря. Казалось, зубы оного уже почти сомкнулись на её шее, но теперь это уже не имело совершенно никакого значения, скорее очень даже наоборот. закрывал за Агухом двери, и тот. казалось, остался совсем уж без магии - но куда было бежать дальше, если перед ними только сплошные коридоры тюрем? Может быть,хмырь мог бы подсказать, но Таня всё равно ни за что не поверила бы ему, так что, подобные беседы совсем-совсем не имели смысла, а значит, не следовало даже тратить на них собственное время, это казалось лишним. В результате, Таня просто никак не могла справиться с собственной растерянностью и разобраться со всем, что вообще происходило вокруг. Она лишь смотрела на умирающего хмыря, не в силах сделать хотя бы несколько шагов, совершить хотя бы одно или два движения, которые, пожалуй, имели бы определённый смысл.