<-- Гостиная темного отделения.

Путь в рощу вымотал Двуликого, поддерживать тушку зверя с помощью магии было довольно сложно, но вот что странно, всякий раз, когда Волку казалось, что туша свалится вниз, она чудесным образом оставалась на месте.
Забравшись по-глубже в лес, Ян остановился и опустил тело на землю.
- Думаю, первым делом нам нужен будет костер. - оглядясь по сторонам, Диес заметил валяющиеся под деревьями палки и ветки, быстренько пройдясь вокруг, он собрал их в кучу и оглянулся на Бейбарсову, - Госпожа, -начал было Ян, но потом осекся, вспомнив слова девушки о том, что хватит ее так называть, - Хмм.. Глебианна, ты мне не поможешь? Я не умею разжигать пламя.
"Честно говоря, мне было бы легче призвать гром, молнии и дождь, чем справиться с огнем. Ненавижу огонь." - мысленно сознался Диес. Мысли о ненависти к огню напомнили ему о том Боге из-за которого он огонь и возненавидел. "Надо будет принести ему первую жертву. Других богов я почту мясом, съеденным в их честь, а ему заплачу своей кровью." - размышлял Волк.

<-- Зад Двух Стихий (Дэус)

- Я, конечно, на вид и полумёртвая, но пламя - моя стихия. - сказала некромагиня и зажгла костер.
Двуликому почему-то так и казалось, что в девушке кроется огонь, может такой же могущественный, как в нелюбимом Боге, но отчего-то совершенно другой. Она и вела-то себя иначе, не было в ней ничего из того, что Диеса так нещадно выбешивало когда он думал о Рыжем. Она совершенно точно не казалась ветреной, лживой или предательницей и именно это  и отличало в представлении Диеса ее пламя, от пламени Бога Огня.
"Интересно, есть ли какая-то философская связь между стихией огня и магией смерти?" - отвлеченно подумал Диес, прежде чем его охватил приступ боли. Блондину показалось, что его тело буквально объяло пламенем, он ощутил как его жгучие языки касаются кожи. Волку уже доводилось разделяться и вновь собираться во едино и до селе это не сопровождалось огненными "спецэффектами", а значит данный случай был вызван желаниями вновь прибывшего Дэуса.
"Значит ты уже знаешь о моих намерениях?"
"А ты полагал, что от меня может что-то укрыться?" - парировал Дэус, после чего позволил боли уйти. Следом за отражением и Кадуцей возник рядом, а значит Волк обрел свою полную силу, ведь с помощью посоха для него больше не было проблемой даже разжигание костра.
Дэус не стал спрашивать о недавних событиях и о роли Глебианны в них, он просто растворился в недрах памяти Двуликого, став их частью, равно как и Диес узнал обо всем, что происходило с Дэусом так, словно он сам это пережил. В таком обмене информацией неизбежно терялись некоторые ее крупицы, иногда не существенные, а иной раз и очень важные, но блондин не мог ничего с этим поделать, ведь такова была цена и маг считал ее вполне справедливой.
С приходом Дэуса тело снова приобрело мужскую форму. Не прибегая к физическим манипуляциям Волк с помощью Кадуцея отправил мясо врага на костер. Шерсть оборотня тут же вспыхнула и выгорела до основания, что было не естественно для обычного процесса горения, но под воздействием магии вполне могло произойти.
- Минут 20 и наш ужин будет готов, - полувиновато сказал парень, это от него не зависело, но ему не хотелось заставлять девушку ждать. В прочем, заставлять ждать Богов хотелось еще меньше. Поэтому, достав до этого припрятанный нож, Волк опустился перед костром на колени и провел лезвием по раскрытой ладони левой руки. Лицо Двуликого невольно исказилось, терпеть хоть какую-то боль он не умел, поэтому прибег к способу, который давным давно послужил для него доказательством того, что Боги не только существуют, но и могут слышать его голос (впрочем, как они, возможно, слышали голоса всех кто им молился).
- Ангрбода, если ты есть и слышишь - избавь меня от этой боли. - тихо и с уважением в голосе сказал Ян и боль начала уходить, а Двуликий продолжил себя резать, проводя раз за разом по одному и тому же месту, постепенно углубляя разрез. Руки он держал прямо над костром и его кровь капала в открытую пасть пламени, некоторая ее часть попала и на мясо, после чего парень мысленно понадеялся, что его новая знакомая не сочтет оскорбительным есть пищу, на которую пролилась его кровь.
- Лофт, - Двуликий не решился назвать Бога по имени и использовал вместо этого хейти - его замену, - прошу тебя, прими эту кровь в знак моего уважения к тебе, безграничной любви и ненависти. Позволь мне стать частью твоего пожирающего пламени, частью твоей правды и лжи, прими меня, как я принял тебя.
Обратившись к Рыжему, Ян продолжил решив почтить и других Рёкков, "темных" богов, которыми обычно многие пренебрегали:
- Ангрбода, прими эту кровь и мою благодарность тебе за то, что услышала меня. Фарбаути и Лаувейя, примите эту кровь и мою благодарность за то, что Он есть. Хела, прими эту кровь и мою благодарность за то, что не зовешь меня в Хельхейм. Фенрис, просто спасибо за то, что я Волк. Сигюн, я заплачу своей кровью и не раз за то, что ты сделала, сделаешь и будешь делать, я рад быть отдаленно похожим на тебя.
Последних Богов Волк просто назвал по именам:
- Логи. Йормунганд. Сурт. Утгарда-Локи.
Двуликий выдохнул и сжал руку в кулак, "темные" Боги были почтены кровью, а Асов он отблагодарит просто тем, что посвятит эту жертву и ее мясо им. С окровавленного ножа кровь Волк слизал, а нож снова убрал, после чего просто уселся у костра и, повернувшись к Бейбарсовой, обезоруживающе улыбнулся. В свете огня глаза Януса сверкали красным, но не зловеще, а тепло и дружелюбно.
"А вот сейчас мне жалко, что я уже не рыжий" - подумал Волк и наконец-то полностью расслабился.

"А может перекраситься?" - пронеслась в голове у Волка мысль. Подул прохладный ветер и Янус, в своей не шибко закрытой одежде, поежился и потер замерзающие руки. Взгляд его наткнулся на кольцо. Как уже случалось и не раз, некоторая часть памяти Двуликого канула в лету, может быть на всегда, а может и до неопределенного момента. Он с любопытством разглядывал кольцо, которому посчастливилось быть частью утерянных воспоминаний. Нет, о том, как оно к нему попало Волк помнил и о том, как им пользоваться тоже, но сам предмет снова казался незнакомым, а значит надо было выяснить что это. Гриммуар отца остался в спальне, на сколько Ян мог вспомнить, но зато Кадуцей был здесь. Мясо побежденного врага уже почти прожарилось, а до того момента, как его можно было бы съесть, Волк подумал о том, что делать с кольцом.

"И так," - размышлял парень, - "Это магический перстень дарующий потрясные способности. Ко мне он сам прилетел, а значит до этого улетел от кого-то другого. Если бы от меня улетела такая вещица, я бы приложил все усилия, что бы ее вернуть. Значит, у кольца есть бывший хозяин, который его ищет. Хотя.. с другой стороны, оно могло улететь, потому что хозяин мертв. Но даже если он жив, зачем мне искать его? Не выгодней ли оставить кольцо у себя? Однако, я ведь о нем ничего не знаю, вдруг оно и меня покинет? Или того хуже, поработит? Пожалуй, выгоднее будет его вернуть за определенную и безопасную плату, нежели ждать, но это при условии, что хозяин жив. Так?"
"Так," - вторил блондину внутренний голос, -"Но ты можешь для начала просто узнать, кто его хозяин. Спроси кого хочешь, кто у нас из Богов занимается ведениями? Быть может Бальдер или лучше обратиться к римскому Аполло? Помнится мне у него даже свой оракул есть."
"Я похож на ненормального, что бы просить о чем это Бальдра? Ты же знаешь, как он мне омерзителен!"
"Тебе? А ты ничего не путаешь? Это же Рыжий его недолюбливает, а не ты."
"Все едино!" - мысленно отмахнулся Волк и продолжил, - "Аполло гораздо охотней поделится информацией. Да и связь у меня с ним, сам знаешь, не в пример крепче. Не зря же я ношу имя Бога, на которого он с сестрой так похож."
"И туда же, не зря же ты в женском обличье предпочитаешь носить имя его сестры, хах."
"Именно. Решено, обращусь к светоносному. Остается решить одно - когда?"
"Говорить с Богами легко, слышать их голос сложнее, но тоже в пределах наших сил, но вот видения, тем более о прошлом.. Может и вовсе ничего не выйдет."
Двуликий окинул взглядом Бейбарсову и прикинул, сколько в ней магических сил. На доли секунды парня охватили исключительно мысли о выгоде, без всяких эмоциональных окрашиваний, но длилось это не долго.
"Что нужно сделать, что бы просить Бога показать прошлое? В гриммуаре ведь было что-то об этом и мы с тобой это видели. Надо попробовать вспомнить."
"Вспомнишь одно и потеряешь другое".
Парень вздохнул и сосредоточенно закусил губу, но запах мяса отвлек его, еда была готова. Двуликий растерянно посмотрел на костер, осознав что у них нет ни тарелок, ни сколько бы то ни было цивилизованных приспособлений и если сам Волк мог есть как зверь, он не был уверен в том, что девушка станет есть так же:
- Я не подумал о самом главном, как мы это будем есть?

- Посуду с лёгкостью можно наколдовать, это никогда не было такой уж и большой проблемой, - спокойно отозвалась Бейбарсова. - Если хочешь, я могу этим заняться - создать можно даже стол, и даже дом, если так уж сильно захочется...
На лице Януса достаточно выразительно отразилось, что он на такие фокусы не то что не способен, а даже более того - он о них и не подозревал. Ох уж это чувство, когда ты можешь с легкостью (относительной легкостью) сменить пол, разделиться на двое, облететь весь Тибидохс на Кадуцее, но ты и близко не способен сотворить тарелку. Тарелку, черт возьми!
Подавив в себе на корню такой близкий и естественный для Волка порыв зависти, Ян улыбнулся и философски заметил, что "Без дома мы может и обойдемся, а вот без посуды только я".

Следующие слова Глебианны вытеснили из головы Волка мысли о посуде:
- А вот как ты себя чувствуешь, когда разделяешься на две части? Всё-таки, наверное, есть какие-то... особенные ощущения.

- А как я себя чувствую? - спросил блондин сам себя, ему еще не доводилось думать об этом. Он мог красочно расписать, как он себя чувствовал, когда не был способен на такое, но не нашелся что ответить о нынешних чувствах.
- Это сложно, - констатировал факт Двуликий, - когда я единый, я чувствую себя и цельным и одиноким сразу, эти ощущения противоречат друг другу, но такие противоречия - это и есть я сам. Когда меня становится двое, я чувствую боль разрушения, неполноценность, но так же я перестаю быть одиноким, ибо рядом со мной появляется тот, кого я хочу..кого я люблю больше жизни. Но если я раньше думал, что будь меня двое - я буду счастливым, то теперь я понимаю, что и так и так, в обоих своих обличьях я обречен страдать от противостояния самому себе и внутренней борьбы. Когда я один, я не могу охватить собственным пониманием как я могу существовать в одном лице, ведь это противоречит моей природе, а когда меня двое я не знаю кто из двух Я настоящий и кем именно я являюсь. Но личностные проблемы - это ерунда, я с ними родился и с ними умру. - Ян как-то излишне кровожадно улыбнулся и добавил, - Если умру.
Тряхнув своей белой гривой Волк продолжил:
- Физические ощущения куда приятней, они и вправду особенные. В обычной жизни ты такой боли не испытаешь, разве что если попадешь к какому-нибудь особенно изощренному маньяку. В момент разделения сущности больно не только душе, в агонии пребывает все тело и если для моей личности естественно быть двуединым, то для тела в этом нет ничего нормального.Представь, что тебя..даже не распиливают за живо, нет, хуже! Разрывают. Сердце перестает биться, легкие почти не дышат. Но тебе совсем не кажется, что ты умираешь, наоборот, в тебя вливается столько силы и энергии, что ты рвешься на части, достигаешь тургора - предела своих возможностей и когда боль становится умопомрачительной - все проходит. И вот вас уже двое и на вашем лице нет и следа пережитых страданий, только злоба вперемешку с неподдельным счастьем.

Пока Двуликий говорил, его глаза сияли маниакальным блеском. Нет, Волк не был мазохистом, хотя некоторые виды страданий ему доставляли удовольствие. Но Волка крайне заводили чужие мучения, ему нравилось это описывать, нравилось ощущать эти чувства и эмоции. Он закрывал глаза, жадно глотая воздух и видел перед собой собственное тело, бьющееся в агонии. И ничего в целом свете, чем мучения любимого существа, не могло доставить ему большего наслаждения.
Может Двуликий и был по-сути своей добрым, но он никогда не был целомудренным. Похотливое извращение являлось такой же неотъемлемой частью его натуры, как и Двуликость. Но к счастью Януса на его лице эти чувства выдавали только глаза, однако мысли его не были защищены от подзеркаливания, а при таких сильных эмоциях было бы не удивительно, окажись что Бейбарсова увидела то, что видел в своем воображении он.
"Шизофрения моя вечная тюрьма, мой жестокий рай".

Отредактировано Двуликий Янус (2015-01-26 14:51:25)

- У меня есть два брата по дару, - вдруг вполне равнодушно сообщила девушка, - Это не то, что разделяться на две или три части из одного человека, но нити настолько сильные, что сейчас, когда мы явно в параллельных мирах, магия перестаёт нормально реагировать, а одиночество действительно усугубляется. Если эту связь описать, будет как раз то состояние агонии, о котором ты начинал говорить. Сердце остановится, лёгкие перестанут работать, возможен паралич. Есть только одна проблема... некромаг после этого не умрёт, потому что, увы, мы редко умираем вообще, - она усмехнулась. - Так что, тарелок хватит, или мне всё-таки заняться домом?
Двуликий жадно ловил каждое слово некромагини и стоило той упомянуть о практическом бессмертии некромагов, парень тихо с волнением в голосе уточнил:
- Не умираете? - у Волка перехватило дыхание, конечно, он читал и очень много о некромагах и собственно из-за этой особенности они ему и нравились, но еще ни один некромаг на его дырявой памяти не говорил ему, что это правда, - не умираете. - кивнул сам себе блондин, словно решил какую-то сложную дилемму, еле переборов себя, Ян со смехом улыбнулся, - Я сейчас чуть не задохнулся от восторга.
Переведя взгляд на тарелки и приборы, парень добавил:
- А еще я восхищен.
Закончив говорить бесполезные и лишние слова, Янус выудил мясо из костра, не обращая внимания на температуру и на то, как языки пламени лизали кожу, ведь он знал, что огонь его не обидит. Через пару минут на тарелки Глебианны лежал аппетитный и хорошо прожаренный кусок излишне жесткого, но очень вкусного мяса. Такой же кусок уже очутился в зубах парня и он с яростью вгрызался в него, смутно припоминая, что кажется хотел его есть сырым.
"Память у меня дырявая, я даже не уверен, что действительно помню то что было, а не то что могло бы быть."

В обозримом будущем двуликого наметился план действий:
1. Насладиться пищей.
2. Разузнать про кольцо и, возможно, просить в этом деле помощи Глебианны, если она посчитает нужным тратить на чужое любопытство свое время.
3. Расспросить некромагиню об особенностях продолжительности жизни некромагов, опять же, если девушка пожелает говорить об этом.

"Эх, вечная жизнь.. Разве что-нибудь может быть прекрасней? Разве может быть желанней? Хотел бы я жить вечно, даже если не буду принадлежать себе, только бы не умирать".
"А может и будешь. Этот мир полон тайн, магии и загадок. думаю, секрет бессмертия вполне реально отыскать".
"Если бы было так - все люди были бы бессмертны!"
"Возможно, цена слишком высока и не все в состоянии ее заплатить".
"Нет такой цены, что казалась бы мне страшнее смерти."
Двуликий утвердительно кивнул сам себе, даже не подумав о том, что это возможно странно выглядит со стороны, в конце концов он раздваивался и менял пол, кого при таких обстоятельствах могло волновать, что он еще и сам с собой разговаривает?

- Я люблю смерть и трупы, - беззаботно ответил Волк и улыбнулся. Конечно, для нормального человека трупы - это либо страшно, либо отвратительно, ну или хотя бы безразлично, но Двуликий их и вправду любил, во всех смыслах этого слова. Он считал их и красивыми, и вкусными, и желанными, но не считал нужным об этом с пеной у рта распинаться. Пусть эта фраза звучит глупо или наивно, не так уж важно что там сказал шизофреник за трапезой.
Янус по-дольше задержал взгляд на Бейбарсовой и подумал, что девушка, должно быть устала, или что-то вроде того. Парень мысленно вычеркнул из списка дел те, что требовали ее вмешательства и решил свою новую знакомую не беспокоить по чем зря.
Когда с мясом было покончено, Двуликий и не подумал о том, что бы оставшееся доедать или забирать, он был более чем уверен, что его съест местная живность. Он встал и потушил костер.
- Если желаешь, я провожу тебя в комнаты. Быть может там будет спокойней, - блондин пожал плечами, - правда я не осведомлен в какой комнате остановиться тебе и есть ли там свободные. Да и не знаю, хочешь ли ты сейчас идти к директору и.. ну.. улаживать этот вопрос. Но что-то мне подсказывает, что моего соседа нет на месте, так что, может ты захочешь отдохнуть пока там? Я тебе мешать не буду, мне все-равно надо будет уйти.

- Проводи, - милостиво позволила Бейбарсова, весело улыбнувшись. - К директору я не пойду, а если твой сосед меня выгонит, то ему же, собственно говоря, будет хуже. А так мы по крайней мере познакомимся, а то мне уже интересно, что это за человек-то такой.
- Он тебе не понравится, - почему-то пришел Янус к такому "логичному" выводу, - Он очень очень красивый и равно в такой же степени вредный, да недружелюбный. Не то что бы я считал такое поведение непривлекательным, как раз таки наоборот. Но с его манией величия и с твоей гордостью, вряд ли вы избежите конфликтов.
Двуликий искренне понадеялся, что фраза не прозвучало грубо. Вообще-то он не знал есть мания величия у Бейбарсова или нет, но ему нравилось так думать . Волк поежился и улыбнулся на всякий случай, искренне полагая, что если его слова и прозвучали грубо, то этот приветливый оскал должен исправить положение.
Приманив к себе Кадуцей, Волк сделал пару шагов в сторону Тибидохса, а потом остановился и с огоньком в глазах взглянул на Глебианну. Повернув посох горизонтально, Волк позволил тому подплыть к девушке:
- Хочешь прокатиться?

- Ну, не думаю, что некрасивый мне понравился бы больше. Но я тоже вредная и недружелюбная, а ещё у меня зашкаливает мания величия и желание убивать. Если он разбирается в смертях и убийствах настолько же, насколько и красив, и если у нас одинаковое отношение к свойствам мужской внешности и её оценке, то мы обязательно найдём общий язык. В крайнем случае... я его убью, - Бейбарсова рассмеялась. - Так что мне не терпится с ним познакомиться. Уверена, это будет... занятно?
Сомнений не было, что некромаги найдут общий язык, хотя бы потому что они явно были чем то единым. Двуликому от этой мысли стало грустно, он тряхнул копной светлых Волос и отогнал прочь дурные мысли. В конце концов, какое ему дело до чужих отношений, если он все равно никогда не останется один.
"Убеждай себя в этом", - меланхолично заметил Дэус.
- Я желаю прокатиться наперегонки, если ты не против. Если что, у меня есть на чём летать. Так что, вперёд, или ты против?
- Наперегонки? - удивился Волк. Ветер, конечно, был одной из двух его знаковых стихий, но высоты он все-таки побаивался, да и летать научился совсем недавно. В прочем, было в этом мире то, что сразу его делало на много искусней и бесстрашней - споры и соревнования. Двуединый до крайности ненавидел проигрывать.
Парень подманил к себе свой посох и взял его в руки. Окинув взглядом Глебианну стоящую на камне, он сразу сообразил, что летать та будет на нем, а значит полетит стоя. Припомнив обучение в школе, все что он знал о скорости, а так же то, что на его Кадуцее, который имел форму ключа, можно летать и стоя и сидя, он все таки пришел к выводу, что при таком раскладе сидя будет удобнее, так он будет разрезать потоки воздуха, а если с помощью магии вокруг него на Кадуцее поставить магический щит, и таким образом придать себе обтекаемую форму, то его скорость станет еще больше, кроме того, чем выше он поднимется, тем быстрее пролетит расстояние.
Двуликий довольно хмыкнул, давая рулить своим телом исключительно Дэусу, который в полетах по какой-то необъяснимой причине был многим лучше Диеса. Парень запрыгнул на Кадуцей и сотворил вокруг невидимый магический щит. Паря не высоко над землей и дожидаясь старта, Двуликий ответил:
- Я готов, это будет занятно.
"Выиграем - докажем свою силу, проиграем - не оскорбим гордость нашей новой подруги. Сплошные плюсы."
"А чего тут оскорблять, если она вдруг и проиграет, у нее есть оправдание, ее полетный инструмент - глыба, которую она же только что и зачаровала, а что-то мне подсказывает, что такие инструменты уступают по характеристикам."
"Хм, а об этом я не подумал."
"Тогда, стоит унять нашу жажду и постараться от полета получить удовольствие" - вынес вердикт Ян.

- Догоняй, я тебя жду, - усмехнувшись, протянула девушка, помахав рукой. - Ты летишь?
- И когда только успела подняться в воздух, - недоумевал Ян, но ждать себя долго не заставил. Стартанув, как обычно, без всяких полетных заклинаний на чистой интуитивной магии, он пулей пронесся мимо Глебианы несясь не вперед, а вверх, перевернулся где-то в воздухе и в свободном падении рухнул вниз, снова возвращаясь на высоту некромагини, только тогда он завис как раз на против девушки. Двуликий оглянулся по сторонам, сканируя местность безумным взглядом. Разноцветные глаза быстро нашарили на фоне неба верхушку башни приведений.
- Куда мы полетим? - вдруг уточнила Бейбарсова. - Мы ведь так и не решили!
Ян вытянул руку и указал на Башню.
- Смотри, с нее открывается хороший вид. - Волк внезапно хитро ухмыльнулся, - у меня появилась идея, как на счет небольшого спора, веселья ради? Тот, кто прилетит первым загадывает желание проигравшему. Только без убийств, а так, ради собственного удовольствия. Что скажешь на мое предложение? - парень подлетел по-ближе, снял щит и протянул девушке руку для заключения пари.

- А что, я не против! Увидим, кто какие желания загадывает! - усмехнулась Бейбарсова, рванувшись вперёд.
Двуликий устремился вперед следом за девушкой. Иногда он обгонял ее, иногда оказывался позади. Полетный камень некромагини летел рывками, иногда как ядро выпущенное из пушки, а иной раз медленно, как черепаха.
"Не такие уж они и медленные, эти черепахи. Помнишь, когда мы были маленькими, одна даже умудрилась от нас сбежать!" - парировало сознание Януса. Волк поморщился, вспоминая тот случай.
Подчиняясь внутренним порывам хозяина, интуитивная магия Яна создала несколько забавных иллюзий. Так по-небу расплодилось множество клонов парня. Лишь некоторые из них устремились вперед, другие же закружили вокруг Глебианны. А один, не особо получившийся двойник и вовсе полетел куда-то назад, после чего растаял в воздухе.
Пока Бейбарсову отвлекали магические копии - Ян ускорился, забывая о том, что не собирался прикладывать чрезмерных усилий к победе. Пролетев над обзорной площадкой Башни Приведений, Волк не слишком аккуратно свалился на холодные камни. При отсутствии тормозящих заклинаний на такой скорости для него это было единственным выходом прекратить полет. Благо магия его страховала даже тогда, когда он сам об этом не думал. Но тем не менее больно было все равно.
Парень поднялся с пола и оглянулся, пытаясь понять успел ли он прилететь первым или нет?

----> Башня Приведений

Отредактировано Двуликий Янус (2015-02-12 18:15:38)

- Красиво здесь, да?  - сказала Аббатикова, присаживаясь и срывая ромашку.
Гроттер невольно вспомнил Валялкину. Её фанатичная любовь к животным иногда норовила перейти и на цветы, поэтому после каждого сорванного цветка он получал кучу нравоучений. Собственно, после почти любого действия он слышал лекции. Признаться, это надоедало. В детстве она была совсем не такой, с ней было намного веселее, хоть он иногда и получал от неё пару подзатыльников за рискованные вылазки с Ягунией. От этих мыслей его отвлекла Жанна, которая по прежнему держала его за руку, и, кажется, требовала ответа, намекая что вопрос был отнюдь не риторическим.
- Да. Очень красиво, - честно признался Тимофей. Потом он забрал у неё ромашку и вставил ей в волосы, подмигивая. - Теперь тут стало ещё красивее.
Он тоже сел на траву, и потянул Жанну на себя, заставляя ту спиной прижаться к нему. Он хмыкнул, и прошептал ей на ухо:
- А вот теперь ты не уйдёшь

Девушка на мгновение податливо уступила, откидываясь на Гроттера. Он же, моментально ослабил бдительность и хватку, но, как оказалось, зря. Жанна легко вывернулась, однако убегать не стала. Она лишь повернулась к Тимофею, и положила руки ему на плечи.
- А кто сказал, что я хочу уходить?- тем же шёпотом спросила некромагиня.
- Ну кто же вас знает, м?- почти промурлкал парень, улыбаясь, и не прерывая зрительного контакта. Потом он поднял ладонь, и провел пальцем по щеке Жанны, отвлекая, и расслабляя девушку.
Внезапно Гроттер резко подался вперёд, заваливая девушку на траву, и придавливая её своим телом. Затем он поставил руки по бокам, забирая у некромагини последний шанс вырваться (ну, ещё и придерживая свою тушку, конечно).
Тимофей приблизился к лицу девушки.
- Ну что, попалась?- выдохнул он.

Реакция Жанны оказалась немного неправильной. Она испуганно замерла, пытаясь вытащить руку.
" Неужели она испугалась?"- сомнением подумал Тимофей, всматриваясь в лицо девушки. "Чёрт, она и вправду напугана"
- И что же ты собираешься делать?- тихо спросила Аббатикова, подтверждая догадки Гроттера.
- Эй, я совсем не собирался тебя пугать,- успокаивающе прошептал парень. - Но тогда ее стоило выворачиваться,- выдохнул он.
Тимофей немного ослабил хватку, и приблизился к лицу некромагини.
- Если ты скажешь мне сейчас, то я уйду. Уйду и больше не подойду. Это твой выбор. Решай быстрей.
Гроттер был почти полностью уверен, что его пошлют на все четыре стороны, и не мог отказать себя в удовольствии. Он медленно провёл носом по шее девушки, опаляя её дыханием. Однако потом он послушно замер, вдыхая её запах, и послушно дожидаясь вердикта.

Жанна подалась вперёд, и легонько прикоснулась к губам Тимофея. Парень довольно прищурил глаза, смотря на обмякшую девушку, которая изрядно покраснела.
- Надеюсь, это может считаться за ответ.
Гроттер довольно выдохнул, и отпустил руки рыжеволосой.
- Да. Я принимаю твой ответ. Но требую повторный. Словами.
Он запустил руки под байку и тунику, согревая тело некромагини горячими пальцами. Проведя ладонями по животу, он мягко перевёл их на спину. Сам же Тимофей коснулся губами шеи девушки, немного прикусывая кожу. Потом, проведя дорожку к лицу, он обвел контур губ, дразня девушку.
- Давай. Скажи, что ты этого сейчас хочешь, как никогда не хотела. И я сделаю абсолютно всё,- он водил руками по телу Жанны, обжигая прикосновениями.- Абсолютно всё для тебя.
Гроттер снова опустился к шее, и провёл по ней языком, впрочем, не спеша оставлять засос. Снова начиная покрывать шею поцелуями, он наслаждался податливым женским телом, но ожидал ответа.